Лидеры нацдвижений о демократии и толерантности
Война в Украине спровоцировала подъём национально-освободительных движений в республиках Российской Федерации. Из-за ужесточения законодательства и репрессий самым видным активистам пришлось уехать за границу. Так или иначе в обсуждениях будущего народов России возникает тема вероятности создания отдельных государств.
Покинувшие Россию лидеры национальных движений Башкортостана, Татарстана и Калмыкии поговорили с Юлией Файзрахмановой о том, как они видят будущее своих республик, какие страны для них представляют ориентир, а также о том, как в случае полного суверенитета на этих территориях осуществлялась бы политика в отношении прав женщин, в частности абортов, и в отношении ЛГБТК+. Приводим расшифровку беседы без купюр и вмешательства в речь героев.
О вероятности свободы республик
Владимир Довданов, вице-председатель Конгресса ойрат-калмыцкого народа:
Оппозиционная элита, которая находится за границей сейчас, уже пришла к выводу, что мы, национальные республики, должны обрести независимость. Я считаю, что наша республика вполне годится для этого политического акта. Что нужно для независимости? Полное поражение, причем жестокое поражение оккупационных войск России в Украине. И, соответственно, полный распад этой империи. Чем больше длится война в Украине, тем больше шансов у нас получить поддержку Запада и самой Украины, и эту независимость обрести. Нам нужна поддержка Запада и самой Украины. К сожалению, политическое руководство и Америки, и западных стран, они к этому очевидному факту еще пока не пришли. Но я думаю, что в скором времени ситуация изменится, и они поймут, что именно мы, национальные республики, сможем обрести независимость и быть полнокровными партнерами Запада.
Аида Абдрахманова, заместитель председателя Правительства независимого Татарстана за рубежом:
Я не думаю, что Россия сама будет отказываться от регионов, потому что это имперский режим с реваншистскими идеями, который в принципе не может отказаться от каких-то своих регионов. Поэтому мы, чем сейчас и занимаемся, будем добиваться признания международными странами, международными институтами именно субъектности республики Татарстан, как субъекта международного права, которым он и был.
Поэтому различные форумы, на которых мы сейчас участвуем, различные организации, в которых мы объединяемся с другими национальностями, с другими национальными освободительными движениями. Непосредственно мы плотно работаем с Украиной. Там создана временная комиссия. Совместно мы разработаем план-программу, как нам добиться того, чтобы международное сообщество признало Татарстан независимым. У Татарстана есть для этого все основания. Татарстан юридически прошел все процедуры, которые позволяют принять его как субъект международного права. Я напомню, это референдум, который прошел при участии международных политиков, амбассадоров, послов, есть Конституция, была принята Декларация. Поэтому мы надеемся и мы видим именно политическое признание Татарстана.
Это все видится как послевоенный период, потому что непосредственно сейчас Россия увлечена своей же агрессивной войной против суверенной Украины. При этом мы не хотим повторять ошибок 90-х годов, когда каждая республика действовала отдельно, и каждый полагался только на свои силы. Сейчас именно полномасштабное вторжение России в Украину открыло возможности для всех национальных республик и регионов, для объединения и совместных действий. То есть основным положительным результатом, я думаю, может быть именно совместное действие по деколонизации России.
Руслан Габбасов, руководитель Башкирского комитета за границей:
Я думаю, что Республика Башкортостан сможет получить независимость тогда, когда в очередной раз Москва как центр, как столица этой империи ослабнет. В регионах начнутся брожения, люди начнут открыто говорить то, что еще вчера было запрещено. Однако, если, скажем, в конце 80-х годов, когда началась та же самая перестройка, гласность так называемая, демократия, плюрализм мнений, люди в национальных республиках тоже начали говорить о демократии, о том, что нужно заканчивать с тоталитарной советской системой, но о том, что нужно больше полномочий для национальных республик, о независимости никто из них не говорил, кроме Чеченской республики. И когда распался Советский Союз, как таковой цели полной независимости и выхода из состава СССР никто не ставил перед собой, еще раз говорю, кроме Чеченской республики. И даже Татарстан, который вроде и не подписал договор, и говорил о своей конституции, о полном суверенитете, однако было понятно, что он собирается оставаться внутри нового российского государства, просто с особыми полномочиями.
Сегодня же уже широко распространилась мысль, что нас множество раз обманывали, какие-то льготы, какие-то полномочия просто забрали у нас. И поэтому сейчас люди понимают, что вообще веры никакой нет. Люди, которые на сегодняшний день сидят во власти в Москве – это имперцы, которые прямо поставили перед собой цель уничтожения национальной идентичности не только внутри страны, но и за пределами. Мы прекрасно видим попытку физического уничтожения украинской идентичности, украинского государства. Поэтому сегодня национальные движения прекрасно понимают, что с этим государством ничего не построить.
Кроме того, если сегодняшний режим полностью настроен на уничтожение всей национальной идентичности других народов, то и так называемая альтернатива из сегодняшних российских оппозиционеров, московских либералов или «хороших русских» точно также настроена на сохранение страны. Да, они хотят предоставить нам более широкие полномочия. Однако они прямо сейчас открыто говорят, что они готовы предоставить независимость только Чечне, Туве, возможно, Дагестану, Ингушетии, потому эти нации так и не смогли войти в общероссийскую общность, не смогли интегрироваться в эту систему. Они сами с удовольствием отпустят их, считая, что избавятся от больших проблем. Однако башкир и татар считают более интегрированными, уже ассимилированными людьми, которые восприимчивы к русской культуре.
Пришедшие к власти, как альтернатива сегодняшнему режиму, московские либералы в лице Ходорковского, Навального, Каспарова — как они смогут объяснить нам, башкирам, татарам, чувашам, якутам и другим народам, что вот чеченцев они отпускают, дают им независимость, а мы не можем получить независимость? Только если они будут подавлять нас силой. Тем самым они снова покажут всему миру, что у них ничего не изменилось в сознании, что они готовы с оружием в руках подавлять свободу народов.
Да, нам могут предложить экономические преференции, более федеративное устройство, рост уровня жизни, больший статус языка. Но кто дает гарантию, что через 10 лет не появится Путин-2 и все это у нас вновь не отнимут? Зачем нам повторять, заходить в этот очередной порочный круг? У нас много в регионе активных сторонников, которые именно хотят независимости, политической независимости, а не просто экономических преференций и культурного роста. Поэтому лучше мы сразу станем независимыми, поживем, а потом как независимое государство войдем в какой-нибудь экономический союз, Евросоюз, евразийский союз образуется.
О ресурсах и партнерствах
Довданов:
Ну, конечно, Запад. Это прежде всего Восточная Европа. Вот, например, Литва, Латвия, Эстония, Польша, Германия, Франция, Великобритания. Мы видим их нашими и союзниками, и партнерами.
Кстати, если брать в качестве примера наши республики, то у нас достаточно и нефти, и газа, и золота, и урана, и фосфатов, которые могли бы привлечь внимание инвесторов, будущих партнеров. Как европейские страны, так и азиатские страны. Ну, азиатские страны, там Якутия, Бурятия находятся в непосредственной близости от Японии, например, Южной Кореи, Тайваня и других стран азиатских.
И более привлекательны они. Но мы находимся в Европе, в европейской части. И поэтому для нас, конечно, привлекательна Европа. Прежде всего, это Украина. Мы хотели бы в будущем, конечно, ее рассматривать, как нашего союзника, партнера и друга.
Абдрахманова:
Татарстан и многие другие республики самодостаточные и богатые, с собственными ресурсами. На первое время явной поддержкой будет то, что Татарстан это нефтяная республика. Но на перспективу я бы, конечно, не рассматривала только ресурсы. Надежда на нефть, газ и вообще прочие природные ресурсы, она ведь палка о двух концах. С одной стороны, это быстрые, относительно легкие деньги. В случае Татарстана еще нужно учитывать, что у нас все-таки нефть тяжелая, вся легкая нефть уже давно выкачана. Но использование природных ресурсов чревато расхищением, когда вырубается и разрабатывается все, что можно и нельзя. Для того, чтобы не было вот этого расхищения, к власти должны прийти честные люди, как бы это ни звучало, может быть, смешно в данной ситуации. Честные люди, патриоты своей страны, которые хотят только блага для своей страны. Я уже называю страна, а не республика.
На первое время мы должны учитывать, что это будет очень сложный экономический период. Потому что сейчас уже Татарстан под санкциями, поскольку он является субъектом РФ. Его нужно вывести из-под санкций, заплатить репарации, которые мы тоже должны будем заплатить, как соучастники преступной войны. И вот именно этот ресурсный запас должен помочь нам выйти из этой ситуации. И потом экономика уже должна будет опираться на инновационные технологии, промышленные, сельскохозяйственные. Для этого всего у Татарстана есть все ресурсы. И плодородная земля, и промышленность. И люди, и капитал.
Но первое – это политическое решение. Поэтому я начала с политического решения, а именно – признания Татарстана международным сообществом, в первую очередь западными странами. После этого Татарстан сможет начать экономические связи, отношения, торговлю, чтобы развиваться, восстанавливаться. Конечно, это западные страны, с которыми мы могли бы сотрудничать. У нас есть, что предложить друг другу. Я думаю, что у нас много общего — больше общего, чем различий.
Просто, знаете, вот эта имперская сущность России не давала татарам раскрыться, представить себя. И запад, может быть, до конца даже не понимает, кто такие татары, как можно взаимодействовать с нами. Они, может быть, даже не знают о нашем существовании, просто думают, что там все русские и россияне. Сейчас наша задача познакомиться поближе с политиками, донести, кто мы такие, нашу численность, наши ресурсы. Мы можем доказать, что многие якобы российские ресурсы — это ресурсы республик. То есть сейчас мы кормим Москву, а не Москва кормит нас.
Габбасов:
К счастью, у нас намного больше возможностей, даже чем у тех же самых Балтийских стран, у Кавказских, Южно-Кавказских республик. Республика Башкортостан очень богатая республика по природным ресурсам. У нас есть нефть, газ, у нас очень высокое золото, медь, ну и вся таблица Менделеева. У нас очень хорошо развитая промышленность: и тяжелое машиностроение, и легкая промышленность. То есть республика по своему потенциалу не уступает многим сегодняшним независимым государствам. Наши экономисты считают, что сегодняшний потенциал Башкортостана сравним с Хорватией или Португалией.
Помимо этого, у нас очень богатая природа, и вкладывая в развитие туризма, можно будет обеспечить большой процент дохода. Туризм и добывающая промышленность — это несколько антагонисты. Если хищнически добывать полезные ископаемые — да, это выгодно на короткий промежуток времени, но не дает долгосрочной эколого-экономической стабильности. Если развивать экотуризм – это медленные деньги. Какой путь выберет Башкортостан здесь? Естественно, мы будем отдавать предпочтение природе, потому что это будущее наших детей. Разрабатывать же мы будем только там, где не будут нарушены права местных жителей, где будет совершена рекультивация. Мы будем приглашать европейские компании, которые привыкли работать честно и соблюдая экологический баланс.
Плюс у нас очень большое количество людей проживает в Республике Башкортостан. Даже с условием того, что в «час икс какая-то часть людей уедет, у нас на сегодняшний момент 4 миллиона жителей. 3 миллиона останется, это вполне достаточно, чтобы Республика в принципе жила. У нас население достаточно грамотное. Сейчас во всех странах мира отдается предпочтение человеческому капиталу, природному капиталу, чем экономическому, ресурсам каким-то промышленным. Страны, у которых нет никаких природных ресурсов, живут за счет своего человеческого капитала, за счет умственного капитала они прекрасно развивают свою экономику.
О политической системе
Довданов:
Конечно, мы не собираемся строить тоталитарную или диктаторскую систему. Мы уже за 24 года продолжения колонизации в полной мере испытали, что такое империя. И, конечно, мы хотели бы построить такую демократическую страну, как Япония, Южная Корея, Германия, Франция, Великобритания или США. Но ни в коем случае мы не хотим внедрять ту модель, которую применяют Китай и другие диктаторские и тоталитарные режимы.
Абдрахманова:
Я считаю, что это очень большой плюс, что мы вынужденно оказались в таких условиях [эмиграции – прим. ред.]. Мы сейчас знакомимся и с политическим устройством, и социальным устройством, и с религиозным устройством, и с образовательным устройством европейских стран. Кто где находится, тот с тем сталкивается. Допустим, я в Швеции. Я думаю, что мы можем перенять очень большой положительный опыт европейских стран.
Татарстан всегда находился между Востоком и Западом, и шелковый путь шел через нас, и многовековая торговля, и научная деятельность, и все проходило через нас. Татарстан только от этого выиграл. В будущем мы, конечно, не можем исключать нашу тюркизскость. Мы тюркизский народ, и мы будем взаимодействовать и с тюркизским миром. Но строить демократическое цивилизованное государство нужно на международном праве, где будут соблюдены права всех людей. Вообще в обществе не должно быть ни расизма, ни нацизма, ни ксенофобии, ни исламофобии, ни других нетерпимостей. Потому что ненавистические какие-то идеологии ведут к разрушению государства. На данный момент планируется, по-моему, более 40 государств, но это покажет только время. Мы говорим про Татарстан и максимально про Идель-Урал, которые будут строиться на соблюдении международного права и вхождении, возможно, в международные институты, такие как ООН, Европейский Союз, возможно, Парламентская ассамблея Совета Европы и так далее.
Я думаю, что мы сможем построить истинные демократические государства, где будут соблюдаться права каждого человека. Пожив в Швеции, побывав в Европе, я могу сказать, что идеальных демократий не бывает. Разные бывают демократии. Главное, чтобы человек получил право для защиты. Это самая лучшая демократия.
Габбасов:
Я проживаю в Литве, вижу, насколько государство, бывшее еще недавно, 33 года назад, советской колонией, насколько оно построило грамотно свою экономику, политику, государственность. Там не пошли по пути Эстонии и Латвии, лишая гражданства русское население, которое там после оккупации приехало. Здесь гражданство дали всем. Здесь есть русские школы, польские школы, польские детские сады, русские детские сады. Но даже в русском детском саду, уже начиная со средней группы, есть уроки литовского языка. И постепенно-постепенно они наращиваются. Ребенок поступает даже в русскую школу, в русские классы. Человек может пройти полный курс обучения, кроме высшего, полностью на русском языке. Однако выпускные экзамены сдаются на литовском языке. Соответственно, чтобы подготовиться к сдаче экзаменов, которые здесь очень важны для школьников, все изучают в совершенстве язык. Здесь вся молодежь разговаривает на литовском языке, вне зависимости от национальности. На сегодняшний момент Литва практически литовскоязычная, Вильнюс практически литовскоязычный.
Своих союзников мы видим в первую очередь, исходя из своего территориального положения. Нашим союзниками, я считаю, будут азиатские страны, среднеазиатские страны. В первую очередь, конечно же, Казахстан, с которым мы близкородственны и культурно родственны. Это будет Турция. Это, конечно же, будет Евросоюз, мы тоже являемся частью Европы. Республика Башкортостан частично находится на территории Европы, частично на территории Азии. Возможно, мы войдем в союз тюркских государств.
О равноправии наций
Абдрахманова:
Мы по поводу этого ведем сейчас со странами Балтии разговоры, потому что они прошли уже это. Были ошибки, как они говорят, были плюсы. Нам нужно еще перенять их опыт и спроецировать на свою территорию. Конечно, не будет никаких репрессивных законов, что когда Татарстан станет свободным, все русские или другие национальности должны уехать. Ни в коем случае. Мы должны все жить в мире и в счастье, как говорится.
Но, конечно же, если мы имеем в виду, что это национальная республика или страна, то историю Татарстана должны знать все. Во всех странах так принято, это не мы придумали. В Швеции и в Великобритании, когда человек получает гражданство, он должен знать и историю, и язык. Если мы воспринимаем Татарстан как страну, а мы ее только так воспринимаем, то татарский язык должен будет знать каждый.
Но мы же не фантазеры, мы понимаем, что не будет так, что Татарстан станет независимым, и все на следующий день заговорят на татарском языке. Этот переход может занять до 20 лет. Пока что с каждым годом ситуация с татарским языком становится все хуже и хуже, изучение татарского языка, который в Татарстане является государственным, лишь на факультативном уровне ни к чему хорошему не приводит.
Габбасов:
Республика Башкортостан многонациональная по последней переписи. Я, конечно, сомневаюсь в этой переписи, но так как у нас других данных нет, мы можем опираться только на нее. По последней переписи процент титульного населения составляет 31%. Татар — 22 %, русских — 36%, но я думаю, что русских меньше намного. Потому что мы знаем, что есть такая политика повышения численности русского населения в национальных республиках Поволжья, когда дети смешанных браков записываются русскими.
Поэтому в Республике Башкортостан мы будем строить политическую нацию, куда будут входить представители всех народов, проживающих в Республике Башкортостан, вне зависимости от национальности, от вероисповедания, но которые считают Башкортостан своим домом, которые собираются связывать свое будущее и будущее своих детей именно с Республикой Башкортостан. Чтобы стать гражданином, они должны будут отдать присягу на верность Конституции Республики Башкортостан.
Человек, если не дает присягу, он может продолжать жить в Республике Башкортостан, пользоваться всеми её правами и благами экономически, кроме участия в политической жизни Республики – выборов – он её будет лишаться. Потому что странно давать политические права тому человеку, который не соглашается с Конституцией Республики Башкортостан, не соглашается с ее суверенитетом.
О правах ЛГБТК+ и правах женщин
Габбасов:
Естественно, никаких запретов не должно быть. Все эти запреты (абортов – прим. авт), это от дурости. От дурости, когда они угробили сотни тысяч своих жителей, своих мужчин на этой глупой войне. А сейчас пытаются заставить женщин рожать и запретить им аборты.
Мы понимаем прекрасно, что численность, количество населения любого государства — это его богатство. Но я считаю, что для этого нужны не запреты, а грамотная социальная политика. Выделять какие-то гранты. Хорошие денежные пособия. За третьего ребенка уже давать квартиру. За четвертого ребенка еще дополнительные какие-то бонусы, за пятого и так далее.
И башкиры, и татары мусульмане. Мы введем многоженство. Мужчина обязан будет обеспечивать свою старшую жену, вторую жену, третью жену, если он ее берет, до четырех жен можно будет брать по религии. У каждой жены должна быть своя квартира. То есть, он должен ее полностью обеспечить.
По поводу смены пола. Я думаю, что если человек уже вырос, осознанно сам понимает, что он не мужчина, а женщина, и что ему будет комфортно в женском теле — пожалуйста, пусть меняет свой пол.
Насчет однополых браков не знаю пока. Я считаю, что этот вопрос требует большой проработки, широкого обсуждения. Он должен приниматься не на уровне узкого правительства, которое решило в кабинетах, и все должны исполнять. Для этого должны проводиться референдум, широкие слушания. И как общество скажет, так и делать. И по поводу многоженства, вполне возможно, в этот же референдум поставить вопрос.
Абдрахманова:
Законы, которые предлагаются или уже принимаются в России — это просто чудовищные, катастрофические, ужасные какие-то предложения. Например предлагается женщинам, которые сидят в тюрьме, родить ребенка, чтобы их выпустили, запрещается женщинам делать аборты (в РФ на момент создания публикации таких законов нет – прим. ред.). Это еще раз доказывает, что человек в России сам себе не принадлежит. Он не является ни субъектом, ничем. Он является рабом. Наши тела нам не принадлежат. Они принадлежат только государству. И государство пользуется ими, как оно считает нужным воспользоваться. Оно так и будет нас учить, что нам делать с нашим телом. Я считаю, что это неправильно. Это не свобода человека. В демократическом Татарстане будут соблюдаться права человека, каждый человек будет распоряжаться своим и телом и душой. То же самое в отношении ЛГБТК-персон: каждый человек сам решает, с кем он должен жить, как он должен жить. Все мы взрослые люди. И в этом и есть демократия, что человек не должен учить другого человека в чем-то, или тем более заставлять, или угрожать.
Довданов:
Это очень тяжелый вопрос для нас. Конечно, мы приверженцы наших традиционных ценностей, которые не предусматривают, например, такое понятие, как ЛГБТ. Но я думаю, что если мы ориентируемся на демократические страны, в которых это разрешено, то я не считаю нужным их преследовать или еще какие-то ограничительные законы против них применять. Эти вопросы в будущем должен будет рассмотреть парламент, как именно сложится ситуация, я не знаю. Но мы постараемся за 3-5 лет выпрямить те нарративы, которые приняты в России, то мракобесие, которое сейчас делается в отношении нетрадиционных браков и тд.
Кстати, наши женщины, начиная с империи Чингисхана, никогда не были ограничены в правах. Они имели одинаковые права с мужчинами. У других, соседних народов в те же исторические периоды так не было.
О религии и государстве
Абдрахманова:
Если человек выбрал себе вот такой путь, религиозный, то, конечно, ему можно будет посещать школу. Здесь, в Швеции, в принципе, с этим нет проблем. Девочки ходят в платках в школу, общаются друг с другом. Это не делает никакого-то диссонанса в обществе. В Татарстане я не чувствовала поддержку государства как мусульманка. Меня не брали на работу, хотя у меня высшее образование, экономическое. Меня не брали на работу именно из-за платка. То есть были предложения, что если ты снимешь платок, тогда мы тебя возьмем. Я бы не хотела, чтобы вот с такими вещами сталкивались люди. Неважно, это именно платок или какой-то другой атрибут, или человек относит себя к какой-то другой социальной группе. Этого не должно быть в демократическом свободном обществе. Инклюзивное общество мы должны строить в будущем. Притеснения ведь могут быть не только на религиозной или на сексуальной основе. Притеснения сейчас в Татарстане идут по всем фронтам: и экономическое притеснение, и гендерное притеснение. Вот сколько вы видели женщин в правительстве нынешнего Татарстана? Очень мало. А мусульманок вообще нет. И представителей других религий, или ЛГБТ-сообщества я не видела там. Это тоталитаризм в какой-то степени.
Довданов:
Наша традиционная религия, буддизм, она совершенно не содержит никаких репрессивных законов и прочего мракобесия.
О поддержке внутри республик и об участии в войне
Довданов:
Называть цифры, конечно, просто рискованно, поскольку в России преследуются национально ориентированные активисты. Я просто боюсь называть цифры. Силовики начнут искать. Но сторонников очень много. Очень много. Я мог бы сказать вам больше, но я просто не рискую это делать, потому что мы пока находимся в оккупации.
А есть ли какие-то подразделения сейчас или бригады, которые помогают Украине и участвуют на стороне ВСУ – это очень такой болезненный вопрос. Я летом был в Украине, я разговаривал с военными, они нас полностью поддерживают. Но до сих пор не принято политическое решение в отношении формирования легиона свободных наций.
У нас есть те, кто воюют в составе легиона «Свобода России», и в подразделениях ВСУ тоже воюют. Но чтобы такой, например, батальон, состоящий из наших соплеменников, такого нет пока. Если получим только одобрение политического руководства Украины, западных стран, Америки, то я думаю, процесс пойдет очень быстро по этим шагам.
И это тоже очень такой стратегический, политический и военный вопрос, который вы сейчас задали.
Я не могу полностью вам ответить на него, чтобы не получилось, что я раскрыл те секреты, которые мы приготовили. Но я вам прямо говорю, что работа в Украине идет, и что мы сделаем так, как нужно сделать.
Абдрахманова:
Поддержка в обществе есть, но у каждой группы свои интересы. Татарская интеллигенция заинтересована в исторической справедливости. Литераторы заинтересованы, чтобы татарский язык был государствообразующим языком. Я думаю, что общая вещь, которая объединит всё население, и татар, и русских, — будем назывыать их татарстанцами — это финансовая составляющая. Потому что финансовые данные отчётливо говорят о том, как бы мог Татарстан жить, если бы он был свободен от Москвы. В 2022 году Татарстан «отдал» Москве 9 миллиардов долларов. Я думаю, что если бы эти деньги остались в свободном Татарстане, мы бы знали, куда их потратить, и что с ними сделать. Вот допустим, мы выпустили экономическую программу, одним из элементов является предоставление процентов от ресурсов, которые добываются в Татарстане, детям до 18 лет, с возможностью потратить их потом на жильё, на бизнес, на учёбу. То есть мы закладываем бюджет на будущее.
Численность сторонников никто не может посчитать, потому что это надо проводить какое-то голосование, подсчеты. Я не считаю сейчас целесообразным выходить им с плакатами или показывать себя. Они должны остаться сейчас в тени, чтобы поддержать нас потом. Когда люди узнают, как бы они могли жить, я думаю, сторонников будет только больше.
Габбасов:
К сожалению, сейчас очень сложно вообще проводить какие-то подсчеты, все осложняется жестким прессингом. Любой человек, который просто вытащит флаг первой республики, в глазах ФСБ уже будет сепаратистом, националистом, башкирским националистом, человеком, который ратует за независимость Башкортостана. Поэтому об этом очень сложно говорить. Но я вас уверяю, что если ещё два года назад, до начала войны, ни один практически человек не мог открыто говорить, или думать о том, что Башкортостан станет независимым государством, то сейчас об этом говорят все. Говорят, на кухнях перешептываются. Возможно, еще пока сомневаются, но уже говорят. Многие здравые люди, экономически подкованные, политически подкованные, прекрасно понимают, что шансы у Башкортостана есть. Вот людей, готовых на решительные шаги, уже меньше. Но когда наступит «час икс», так называемая «большая смута», эти решительные шаги сами по себе произойдут.
О преследовании активистов
Довданов:
Я в республике Калмыкия второй человек, который получил «иноагента». Даже сам не ожидал. Не знаю, по какому принципу они меня наградили таким почетным званием. Я как-то давал интервью СМИ, и сказал, что на самом деле иноагенты — это агенты русских спецслужб, ФСБ, например. И тут же, буквально через неделю, через короткий промежуток времени, меня наградили самого «иноагентом». А так я ничего такого выдающегося не сделал: давал интервью, писал статьи, и все. Не призывал к насильственному свержению оккупационной власти. Просто адекватно реагировал на ту войну, которая в Украине происходит, на те безобразия, которые происходят у нас в Калмыкии, в общем в России. Первым «иноагентом» был признан шаджин-лама Тэло Тулку Ринпоче (Эрдни Басан Омбадыков).
Одного у нас посадили в прошлом году, Алтана Ачирова, пять с половиной лет дали. Он вел «Вольный улус», такой был телеграм-канал, и был муниципальным служащим. Они ворвались к нему на работу, отряд какой-то ФСБ, кстати, надо выяснить, кто это. Его арестовали, причем жестко там крутили, по почкам били его. Потому что он небольшого роста, нашли противника.
Конечно, есть такие, которые выходят на одиночные пикеты. Их сразу крутят там, административные преследования, большие штрафы дают. Вот, например, нашему старейшему пенсионеру, Валерию Антоновичу Бадмаеву, они 150 тысяч штрафа дали. Он пенсионер, 72 года, ничего такого радикального не говорил, только выступал за справедливость. У него пенсия 12 или 15 тысяч рублей. Как он отдаст 150 тысяч? Ничего человеческого в этой власти нет.
Абдрахманова:
Вообще первой я бы назвала, наверное, вас (Юлию Файзрахманову – прим. ред). Вы находитесь сейчас под преследованием, уголовное дело заведено, я думаю, за освещение именно национально-свободительной борьбы, вопросов деколонизации России, обретения суверенитета республиками и регионами. Сейчас преследования маскируют тем, что национально-освободительных людей, лидеров, активистов сажают под другим предлогом, понимаете – фальсифицированные дела. Многих сажают за дискредитацию армии. Они называют это дискредитацией армии, когда люди говорят правду, и когда люди призывают не идти на войну, не идти убивать людей. Это просто для власти болезненная тема, активисты сразу попадают под дискредитацию армии и срок. Но почему-то разным людям выбирают разные меры пресечения. Допустим, Парвину Абузарову посадили на три года только за посты в Инстаграме. Андрей Бояршинов до сих пор в СИЗО, под следствием. Алсу Курмашева — у нее как будто бы другая статья, но в любом случае она задержана – свободный журналист свободного радио с другим гражданством. Все эти случаи задержаний и посадок абсолютно невинных людей и показывают весь тоталитаризм, репрессивный режим, который существует сейчас. И что сейчас никакой деятельностью в России, в Татарстане заниматься не получится. Только за границей.
Габбасов:
Я могу перечислить все факты, все вопиющие случаи, которые произошли начиная с 2018 года, когда Радий Хабиров пришел к власти.
На Куштау произошло массовое избиение своих собственных граждан, эти преступления так никем и не расследовались и не расследуются. Организация Башкорт была запрещена именно при Радии Хабирове. Под его давлением было возбуждено уголовное дело в Верховном суде о запрете организации «Башкорт». Организацию признали экстремистской и запретили ее деятельность на территории Российской Федерации.
Через какое-то время посадили одного из ярких, видных национальных деятелей Республики Башкортостан – Айрата Дельмухаметова. Ему вменили множество статей по каким-то вообще непонятным поводам. Но основное ему вменили то, что он хотел переучредить федерацию. Ему дали 9 лет срока.
После этого было громкое Кармаскалинское дело, когда членов организации «Башкорт» судили за попытку хулиганства. Это был первый прецедент такой вообще в истории уголовных дел в России. За то, что человек думал совершить какой-то хулиганский поступок, но еще не совершил его, их всех осудили. К счастью, из-за большого общественного давления этим ребятам дали только условные сроки. Но они успели посидеть в СИЗО, практически по году.
Дальше посадили Рамилю Саитову на три года. Она успела отсидеть, выйти, и через полгода ее снова посадили за призыв к башкирам не участвовать в войне против Украины. Ей запросила прокуратура срок 5 лет общего режима.
Посадили Лилию Чанышеву, известного политического деятеля, члена штаба Навального. Ей дали 7 лет срока.
Известного общественного экологического деятеля Ильдара Юмагулова избили битами среди белого дня прямо напротив полиции города Баймака. Человеку переломали ноги, переломали ребра. Он ездил год почти на инвалидной коляске. В итоге завели уголовное дело, которое вывело на Азада Бодранова, это вице-премьер Республики Башкортостан. Его люди непосредственно участвовали в заказе. Когда он понял, что дело приближается к уголовному, что его могут взять, он уехал якобы на СВО. В тыл, конечно, не на фронт. И забрал всех с собой тех, кто непосредственно участвовал в заказе.
По личному доносу Радия Хабирова на известного башкирского политического национального деятеля Фаиля Алсынова, тоже одного из основателей организации Башкорт, моего друга, возбудили уголовное дело за его высказывание на сходе граждан по экологическим проблемам, против золотодобычи. Лично Радий Хабиров написал заявление в прокуратуру о просьбе возбудить уголовное дело.
Вишенкой на торте я бы назвал это похищение моего брата, человека, который никогда не занимался политикой, никогда не участвовал ни в какой общественной деятельности, ни в политической, ни в экологической. Просто человек-семьянин, который живет в маленькой деревне. Отец троих детей, старшему ребенку 10 лет, младшей дочке один год всего. Я его воспитывал, он на 10 лет меня младше. И сейчас ему вменяют статью – терроризм. Только за переписку со мной. Мы с ним общаемся, потому что мы братья. Я упомянул в переписке о так называемой роте Башкорт, когда она появилась, причем я там сразу сказал, что ничего о ней не знаю, ни кто за ней стоит, ни кто в ней участвует. Вообще ничего не знаю. А на меня на сегодняшний момент заведено несколько уголовных дел: фейки об армии, терроризм, экстремизм, попытка расчленения государства. И когда моих родственников допрашивали, у брата вскрыли телефон, увидели эту переписку. В тот же вечер его выпустили, телефон вернули, это было в мае. А потом приехали 10 человек, ФСБшников, провели обыск, забрали брата, сразу с вещами сказали, собирайся, будешь сидеть за брата. В тот же вечер он позвонил своей жене. Передал такие слова: «Меня переводят в СИЗО. На меня заведено уголовное дело. Сказали, что если Руслан приедет, меня отпустят. Если Руслан не приедет, я буду сидеть».
В СИЗО его закрыли пока до 22 января. То есть пытаются оказать давление, чтобы я вернулся. Но я понимаю, что никто брата моего не отпустит. И мать лишится сразу обоих сыновей. Я сейчас максимально что можно здесь делаю. В защиту моего брата прошли митинги, в Нью-Йорке, в Вильнюсе, в Турции, различные флешмобы прошли, заявления делались.
Общественников увольняют с работы. Уволен с работы известный общественный деятель Аксакал Валиахмед Бодрединов. Уволен с работы профессор Гарифулла Епаров, юрист, который защищал очень много нас.
Царство террора наступило. Раньше у нас был такой деятель Гали Шамигулов, в 20-х годах устроил террор настоящий в Республике Башкортостан. То время в республике называлось Шамигуловщина. Сегодняшнее можно смело называть Хабировщина.
О знании национальной литературы
Абдрахманова:
Я даже затрудняюсь ответить на этот вопрос, есть авторы, которые печатаются на татарском языке, но они стараются обходить какие-то вот темы острые. Я знаю, что Фаузия Байрамова в принципе максимально открыто старается изложить в своих произведениях историю татар. Еще каких-либо авторов затрудняюсь назвать. Это тоже, наверное, определенная ремарка к состоянию татарской культуры, татарского общества. Чтобы издавать произведения на татарском языке, должен быть читатель. Если не будет читателя, то зачем, для кого тогда писать? Сейчас вот тенденция в том, что татарский язык многие не знают, его нет в социальной жизни. Нет университетов, невозможно получить образование на татарском языке, на работе татарский язык не нужен. Основным государствообразующим языком по всей России стал только русский. Хотя по Конституции Татарстана и татарский, и русский язык являются государственными. Но по факту мы не имеем татарского языка нигде.
Габбасов:
К сожалению, очень мало на сегодняшний момент произведений на башкирском языке, которые бы были созданы, за последнее время, потому что не отдавалось должное башкирскому языку, башкирской литературе. Если говорить о произведениях, то, наверное, Айгиз Баймухаметов, у нас его произведения достаточно популярны, и даже в школу они введены для изучения. Различные поэты есть современные, такие как Тансылу Карамышева, Тансулпан Расуль. Их много, но их знает узкий круг башкирской интеллигенции и те башкиры, которые учатся в башкирских школах, изучают башкирскую литературу и так далее. Большое количество людей их не знает, потому что их специально не популяризируют. Практически, когда заходишь в книжный магазин, там стоит узкая маленькая полочка с башкирской литературой, где книжек может 10-20. Все остальное, весь огромный книжный магазин забит русской литературой. Это надо будет исправлять.
Довданов:
Я вообще считаю, что современный мир полностью переиначит свое образование. Ситуация, когда школьные, 10 или даже 12 лет, тратятся на среднее образование — это совершенно невозможно в современном мире. Должно тратиться максимум 8 лет. И после этого сразу университетское образование 3-4 года должно быть. С помощью искусственного интеллекта, с помощью тех программ, которые сейчас уже разработаны. Не должны школьники долго сидеть над историей русского государства, они должны просто практичные знания получать, которые нужны будут в будущем. Конечно, у нас есть много писателей и историков, которые знают очень досконально историю нашего народа. И, конечно, их произведения будут у нас внедряться, в том числе те, которые написаны в советское время, и тех авторов, которые в то время в эмиграции находились и в эмиграции умерли. Но они очень много сделали для нашего народа.
