«Я добился того, чтобы начальник СИЗО ушел с поста»
Интервью с Александром Валовым, бывшим главный редактором портала «БлогСочи»
Накануне Зимней Олимпиады в Сочи в 2014 году Александр Валов выступал против местной власти и за отставку мэра города Анатолия Пахомова. Он также расследовал случаи коррупции.
В декабре 2018-го Валова осудили за то, что он якобы вымогал 300 тысяч рублей у депутата Госдумы Юрия Напсо в обмен на удаление статьи, в которой говорится, что депутату принадлежит бассейн на сочинском общественном пляже. Валов утверждает, что 300 тысяч рублей были перечислены ему как оплата за рекламные услуги. В 2023 году он вышел на свободу. В СИЗО и в колонии права Валова систематически нарушали, в том числе он подвергался избиениям.
Организация «Репортёры без границ» считает Александра Валова журналистом, неправомерно находящимся в заключении за свою профессиональную деятельность.
Мы поговорили с Валовым о пребывании в колонии, о том, как он учил заключенных отстаивать свои права, и о том, каково это, отправиться в тюрьму в довоенной России, а выйти на свободу в стране, ведущей агрессивную войну.
– Когда я изучала вашу историю, узнала, что сейчас Генпрокуратура заинтересовалась Юрием Напсо – это человек из-за обвинений которого в вымогательстве вы попали в колонию. Вот что вы чувствуете по этому поводу?
– Я бы не хотел комментировать что-либо про этого депутата, поскольку у него очень большие связи в судах. Находясь в России, комментировать подобное – не очень осторожно с моей стороны.
– В колонии вы подвергались прессингу из-за отстаивания ваших прав. Не могли бы вы рассказать об этом от подробнее?
– Это долгая история. Я же был не только в колонии, я был и в следственном изоляторе, и в ИВС. Долго у нас продолжалось противостояние с органами, осуществляющими контроль за моим пребыванием. Они действовали крайне незаконно, на мой взгляд, применяли физическую силу, применяли болевые приемы, удушающие. Им не нравилось, что я требую соблюдение своих прав и при этом убеждаю других осужденных или обвиняемых в том, что нужно отстаивать свои права, что сотрудники и полиции и ФСИН не всесильные, на них можно жаловаться и в прокуратуру, и в следственный комитет, и в суды обращаться.
Например, в Армавире произошло серьезное нарушение моих прав: у меня забирали много моих вещей, которые в следственном изоляторе разрешены, забрали у меня судебные документы, а мне нужно было готовиться к суду. В результате я объявил голодовку, на это очень жестко отреагировал начальник колонии, закрыли меня в карцер. Там я принял еще более жесткие меры – занялся членовредительством – меня в итоге увезли на скорой помощи. В конце концов я добился того, чтобы начальник СИЗО ушел с поста.
Пока я не занялся членовредительством, начальник никак не реагировал. Он обязан был сразу после объявления голодовки вызвать прокурора. Он этого не сделал.
Когда меня отвезли в больницу, они засуетились. Непосредственно в больнице ко мне приходили уполномоченные органы по контролю над следственным изоляторам. Я сообщал о нарушениях. Например, во время обыска они могли просто взять и вытащить меня из камеры и провести обыск без моего присутствия. Множество таких нарушений было. В итоге доходило до того, что у меня вообще забирали все вещи: не оставляли ни ручек, ни бумажек, ни книг.
– Как вы убеждали других осужденных отстаивать свои права?
– Есть два пути. Первое – элементарное обращение к кассации, в случае, если первая инстанция выносит какие-то решения по поводу меры пресечения. Например, очень много сейчас в судах дел, сфабрикованных на основании показаний тайных свидетелей. Я помогал писать различные жалобы по этим поводам в следственный комитет, и многие уголовные дела рушились непосредственно на стадии предварительного следствия. В СИЗО есть практика, что они создают препятствия для того, чтобы кто-либо мог обжаловать решения следственного комитета или судов.
Одному из сокамерников я помог развалить полностью уголовное дело о двойном убийстве – это была самооборона. Он и его друг поссорились с начальником Нацгвардии Армавира, вместе с которым был начальник вневедомственной охраны. В ходе ссоры друга моего сокамерника застрелили. Сокамерник понял, что ему сейчас угрожает, вступил в перестрелку и убил нападающих (речь идет о перестрелке, в которой погиб врио начальника отдела вневедомственной охраны по городу Армавиру управления Росгвардии по Краснодарскому Краю и директор охранного агентства по имени Сергей – прим. авт.).
В спецблоке, где я сидел, все считали что за двойное убийство ему угрожает лет 19. Я начал ему помогать, писать жалобы, обращаться с ходатайствами. В итоге удалось добиться суда присяжных. И в суде дело развалилось, мой сокамерник вышел на свободу – присяжные сочли его невиновным. Естественно, меня тут же сразу перевели другую камеру из-за того, что я помогал ему.
Также я требовал, чтобы судебные документы всегда могли бы находиться в камере. Сотрудники всячески этому препятствуют. Но человек, не имея судебных документов, не имеет возможности писать ходатайства. В итоге я добился того, что мне позволяли изучать материалы судебного дела, даже когда я находился в карцере. Сейчас у одного известного гражданина [Навального] тоже проблема, что он не может ознакомиться с материалами судебными, потому что находится в ШИЗО.
– Что происходило после того, как вы освободились из колонии?
– Меня отлично встретили, родственники помогли и финансово, и морально. Друзья тоже очень сильно помогли. Чтобы вы понимали, у меня в рамках уголовного дела изъяли полтора миллиона рублей. Когда меня освобождали, мне дали 850 рублей. Государство ничего больше не предоставляет. Когда надо было уехать в Сочи, мне купили билет. По закону положено дать деньги на питание, но этого мне не предоставили. Хорошо, что у меня есть друзья, родственники, знакомые. А обычного гражданина государство как будто подталкивает, чтобы он в очередной раз совершил какое-нибудь преступление, не обеспечивает хотя бы на первое время.
– Как вы узнали о войне?
– Закрыли меня в одной стране, а вышел я в абсолютно другой стране. Причем новости о том, что происходило, я получал крайне скупые. Мы иногда даже шутили, что, война начнется, а мы об этом не узнаем. И вот действительно вот это все началось, а мы узнали с определенной задержкой и под определенным соусом – информацию нам преподнесли сотрудники. Даже телевизор, где идет тотальная пропаганда, у нас не работал. Газеты и журналы, которые я заказывал, нам не приходили. Только в письмах мне иногда писали новости. Но не забывайте, что все письма, которые мы получаем, проходят цензуру, из-за этого половина писем не доходит.
– В вашу исправительную колонию приезжали вербовщики ЧВК?
– Да, они завербовали порядка 150 из 500 человек. Их увели в клуб, с ними вели диалог. Меня не позвали туда – полагаю, из-за того, что мои взгляды были хорошо известны. Но я уже со слов других заключенных знаю, что там происходило. Также не позвали многих, кому меньше 21 года. Им говорили, что порядка половины людей погибает. Обещали нормальные зарплаты – 200 тысяч. Что полгода надо отслужить, и их полностью помилуют, будет "белая" биография.
– Что это за люди?
– В принципе участники ЧВК даже не скрывают, что они предпочитают тех, кто по 105-й сидят, то есть убийцы, которые с легкостью будут убивать людей. В основном самые популярные статьи в колониях у нас – 228, 229 – это наркотики. На втором месте, наверное, кражи , грабежи – статьи 158, 161. На третьем месте статьи, связанные с убийством. Приблизительно с такой же градацией и поехали на фронт.
Проводилась информационная кампания, нам показали фильм про ЧВК Вагнер. Но никого насильно не тащили – поехали те, кто посчитал, что морально это допустимо.
Я лично всех отговаривал, конечно. Для меня это недопустимо, кого-то убивать из-за того, что он просто в другой стране живет. Я пацифист. Самое интересное, что когда вербовка началась, некоторые люди в нашем бараке, где я жил, сначала дали согласие, а потом передумали. После этого меня закрыли в ШИЗО – сразу решили, что это я их отговорил.
– У вас есть план возобновления работы «Блога Сочи»?
– Я очень сильно скорректировал видение будущего нашей страны. Считаю, что наоборот, сейчас не стоит делать того, что мы делали раньше. Мы освещали проблемы, которые у нас в городе есть, начиная с олимпийской стройки и постолимпийского наследия, задевая болезненные точки, мы помогали власти исправлять недостатки.
Сейчас нет смысла власти помогать. Власть не хочет ничего слышать, им нужна только пропаганда. В связи с такой позицией власти государство обречено на серьезное отставание по всем направлениям.
Нет смысла помогать, участвовать в этом информационно. Власти нас сажают в тюрьму, ограничивают, закрывают информационные проекты, создают препятствия.
– Вы бы хотели уехать из России?
– У меня надзор, и в рамках этого надзора я не могу выехать из страны. По возможности, да, у меня есть желание проживать в стране, где все будет более-менее нормально со свободой слова. В России никакой свободы слова больше нет.
Фото обложки: "Блог Сочи"
